Интервью: Исаму Масуда
Сканы: Йавиэ aka Laurefin
Перевод с японского: Pikopiko

IM: Сегодня 10 июля. С того момента, как закончился тур, прошла неделя. В настоящее время чем вы каждый день занимаетесь?

AS: ...... Абсолютно ничем.

IM: Вы переключились в режим "off"?

AS: Да. Все это время я был режиме "on". Даже в те дни, когда не было лайвов. Нервы были натянуты до предела.

IM: Выступления 1 и 2 июля в холле NHK были конечным пунктом тура. Лично для вас, Сакураи-сан, это окончание вышло благополучным?

AS: Мм... Конечно, я рассчитывал на это, но...

Читать дальшеIM: Вы имеете в виду, что у вас возникла какая-то проблема?

AS: Да. Для меня это был принципиальный момент. Во время энкора забарахлил слуховой монитор. Это выбило меня из колеи, и до того, как энкор закончился, я даже не смог поблагодарить публику.

IM: Это было 2 июля?

AS: Да. Я тогда даже подумал: "В самом-то деле, с кем же еще такое могло случиться, как не со мной" *улыбка*. Обычно, если подобное происходит на одном из концертов в начале долгого тура, то к его второй половине чувство досады выветривается. А тут это неприятное чувство возникло на финишной черте. Мало того, что это был последний концерт, так еще и велась видеозапись, да еще и в Токио, и гостей много понабежало...... И посреди этого всего монитор вдруг начал странно себя вести, и я подумал: "Ну что за...?!" *улыбка*.

IM: Как холодная вода за шиворот.

AS: Да. Когда барахлит монитор, я не могу сконцентрироваться. Ведь это мое всё.

IM: В самом конце вы собирались что-то сказать?

AS: Нет, в том смысле, что ничего конкретного я не готовил. Я никогда ничего не придумываю заранее. Говорю только то, что приходит в голову под влиянием ситуации.

IM: И из-за неполадок вы не смогли придумать что сказать.

AS: Да. Хотя это не бог весть какая трагедия, правда? *улыбка*

IM: Я не думаю, что это негативно отразилось на лайве, к тому же мало кто вообще обратил на это внимание. Но, наверное, вас это не утешит.

AS: Ну почему же? Утешит *улыбка*

IM: На самом деле, я считаю, что финальное выступление вышло прекрасным.

AS: Рад это слышать.

IM: Я почти уверен, что к заключительному лайву вы приступили в хорошем настроении.

AS: Да, в этом смысле, состояние у меня было очень хорошим. Обычно с этим все в порядке...... но я не умею получать удовольствие от процесса. Устаю. Очень сильно. Самый радостный момент - когда лайв заканчивается. Но пока он длится - это мучительное для меня время. Чувствую себя истощенным.

IM: ......

AS: Всегда, когда речь заходит об этом, я умудряюсь сболтнуть что-нибудь негативное. У вас есть все основания сказать мне: "Ну раз так, то не лучше ли будет, если ты оставишь эту работу?" *улыбка*

IM: Я не могу сказать такое! *улыбка*. В конечном счете, без страдания не бывает радости, да? Наверное, вы переживаете подобные мысли еженощно?

AS: Я ужасный мазохист. Несомненно. Хахаха! Как бы то ни было, мной движет желание доставлять удовольствие публике. Мне хочется выступать так, чтобы у меня была уверенность, что людям понравилось. Именно поэтому я всегда нервничаю. Наверное, я невротик. Но после того, как лайв закончится, меня переполняет ощущение свободы.

IM: Не чувство завершенности?

AS: Нет, на чувство завершенности это не похоже, пожалуй.

IM: Чувство свободы, возможность избавиться от мучительных ограничений сильнее, чем чувство завершенности, верно?

AS: Однако какое-то уж очень непродолжительное это ощущение свободы *улыбка*. Потому что на следующий день снова лайв.

IM: Но есть и такие люди, которые стоя на сцене получают от этого удовольствие, а как только все заканчивается, их охватывает грусть, и они перестают понимать, что им делать. Как будто по-настоящему живут они только в те два часа на сцене.

AS: Да.

IM: Значит, в вашем случае, Сакураи-сан, все по-другому. Когда я услышал слова "радость" и "мука" от вас, они прозвучали как синонимы.

AS: Ну, я бы сказал, что это две стороны одного целого. Например, когда я подумаю: "Буду ли я сегодня в голосе?", то начинаю нервничать, вспоминать свои опасения или думать: "Разве такое ничтожество, как я, способно на что-нибудь?". У меня голова начинает пухнуть от всех этих мыслей. Но несмотря на это, люди радостно кричат мне: "Кьяааа! Кьяааа!", а я им не менее радостно: "Йоххооо!" *улыбка*. Ну и кто я после этого? *улыбка*

IM: Вы размышляли об этом перед самым началом лайва, находясь внутри той сферы?

AS: Нет. Все-таки если бы в такой момент я думал что-то подобное, я был бы не в состоянии выйти к публике.

IM: Несомненно. Наверное, в этот момент вы были сосредоточены только на ритме ударных и чувствовали себя натянутым нервом.

AS: Скорее, я чувствовал себя полным болваном *улыбка*.

IM: Понятно. Короче говоря, судя по тому, что вы недавно говорили, вы не испытываете радости и легкости.

AS: Именно, совсем не испытываю. Вероятно, если бы я играл на музыкальном инструменте, радостные и приятные моменты были бы более однозначными. Наверное, и в моем случае такое бывает. Например, когда мне нравится, как звучит мой голос. Однако, независимо от того, звучит он или нет, я в любом случае обязан выжать его из себя, и тогда единственное, что мне остается, - выжимать его из себя всеми способами. Хотя, наверное, было бы немного легче, если бы я прекратил регулярно вредить своему здоровью *улыбка*. Все-таки мой музыкальный инструмент - это мое собственное тело.

IM: Значит, вы превозмогаете себя?

AS: Нет, в этом нет ничего такого крутого *улыбка*. Просто мне нравится себя мучить. Определенно, я конченый мазохист.

IM: Одна ваша сторона истязает другую, когда вы находитесь на сцене.

AS: Если посмотреть с этой точки зрения, получается, что я еще и садист? *улыбка*

IM: Это тоже две части одного целого. Наверное, вы уверены, что удовольствие следует за болью?

AS: Ну, если отставить шутки в сторону, наверное, мне необходима боль. Хотя называть это болью было бы преувеличением, ведь у боли есть последствия. Наверное, я назвал бы это путами.

IM: Или ограничением, помехой, гнетом. Значит, то, что вас угнетает, является для вас лучшим катализатором?

AS: Да. Ведь в таком случае мне требуется больше энергии.

IM: Получается, для того, чтобы насладиться всеми прелестями ограничений вы выбираете такое средство, как чужая, дискомфортная среда, хотя этим можно было бы заниматься вечерами на своей территории, по крайней мере, во время ваших турне.

AS: Да. Если бы я занимался этим в удобных условиях, то мог бы получить нежелательную для себя поблажку. В таком случае, все это было бы бесполезно. Может, во мне бес сидит? Я такой беспокойный *улыбка*. Пока длился тур, я со счета сбился сколько раз я думал: "Аа, ну что я за человек!". Это приходило мне на ум в самые разные моменты. Или: "Почему я не могу не думать об этом?", или "Что я вообще делаю?".

IM: Вы думаете об этом на сцене и вернувшись в свою комнату в отеле?

AS: Да. Так я коротаю свое свободное время *улыбка*.

IM: Сакураи-сан, во время этого тура вы изображали персонажей той истории, которая является стержнем альбома memento mori. Не кажется ли вам, что воплощение этих персонажей очень не похоже на то, что было во многих других турах?

AS: Аа, наверное. Я бы сказал, что в этот раз от меня требовалось вжиться в эти персонажи в большей степени, чем раньше. В персонаж каждой песни. Я думаю, что это должно помочь зрителям увидеть в своем воображении эти истории. Меня как исполнителя это очень приободряет. Все-таки для того, чтобы выступать в трезвом виде, мне требуется немало смелости. Поэтому мне легче, когда в зависимости от песни характеры меняются.

IM: Это помогает вам переключиться?

AS: Да, именно.

IM: Наверное, вы чувствуете необходимость сделать так, чтобы один персонаж был связан со всей историей.

AS: Нет. Я думаю, что более увлекательно полностью переключаться с одного героя на другого.

IM: На самом деле, у меня сложилось впечатление, будто в вас уживается несколько разных личностей и в зависимости от песни то один, то другой персонаж захватывает над вами полный контроль. Чтобы добиться такой степени перевоплощения, вы, наверное, используете какие-то техники?

AS: Нет. Я просто делаю то, что подсказывает интуиция. С самого начала мне нужно разобраться в том, что из себя представляют звук, мелодия, характер песни, герой лирики. Если этого не сделать, то есть вероятность, что я не смогу вжиться в роль и застряну на полпути, или что против моего желания покажется моя истинная натура. Ведь бывает и такое, что я действительно не знаю "настоящий" это я или нет. А в тот момент, когда на меня смотрят люди, это уже должен быть не "настоящий" я.

IM: Конечно. Если полностью войти в роль не удается, то образ получается половинчатым, и вы начинаете чувствовать себя неловко.

AS: Да. Все становится каким-то незаконченным.

IM: И именно поэтому так важно всегда иметь ясность в своем понимании песни. Однако это не должно быть чем-то вроде заготовленной сценической программы. Например, вы думаете: "Хоть это та же самая песня, но сегодня я чувствую ее по-другому". У вас же наверняка есть место для маневра?

AS: Ну, есть разница в том, как я исполняю роли на сцене. Это зависит от того, насколько мне нравится то, что я делаю. Когда у меня плохое расположение духа, я становлюсь поверхностным, а когда настроение у меня хорошее, бывает, становлюсь таким болтливым, что аж самому противно *улыбка*. Все-таки я не актер и руководствуюсь своими человеческими прихотями.

IM: А не кажется ли вам, что вы даже не столько перевоплощаетесь в кого-то вымышленного, сколько, неизменно оставаясь самим собой, позволяете проявиться разным характерам, живущим внутри вас?

AS: Нет. Я ничего не рассчитываю наперед до такой степени. Все это спонтанные выдумки. Придумав что-то, я не отшлифовываю эту идею до блеска. Как вы, Масуда-сан, знаете, в первый день тура я был совершенно беспомощен *улыбка*. Мне потребовалась примерно треть программы, чтобы освоиться, и, наконец, я кое-как нащупал то настроение, с которым можно было бы играть вторую половину. В моем случае это действительно полностью выдумки.

IM: То есть, можно сказать, что вы ограничены сюжетом песни и характерами персонажей не больше, чем этого требует здравый смысл.

AS: Да. Ну, в тех историях, которые написал я сам, я могу делать все по собственному усмотрению. То же самое касается и историй, написанных Имаи-саном...... Я стараюсь развить их, интерпретируя по-своему, но используя каждый раз разные способы.

IM: На самом деле, я считаю, что вы показали себя как прекрасный актер. Например, в Lullaby-III вы выглядели так, будто и в самом деле пьяны, и создавалось впечатление, что вы, без всякого сомнения, пьете текилу.

AS: Хахаха!

IM: Степень опьянения в разные дни бывает разная, и в зависимости от этого речь тоже изменяется. Должно быть, и для персонажа хорошо, когда каждый день у него разное настроение. То же самое касается и ваших собственных ощущений, меняющихся каждый день.

AS: Да. Вы меня очень выручаете, комментируя таким образом *улыбка*.

IM: Хотя в основном это лайвы с одинаковыми музыкальным содержанием и режиссурой, но одни и те же сцены вызывают разные ощущения.

AS: Касательно режиссуры, всегда приветствуется, если возникла интересная, свежая идея.

IM: Наверное, это в полной мере относится к тому, как вы появляетесь во время вступления. Эту идею предложил сценический директор, человек, отвечающий за постановку. Но мне кажется, что лично вам, Сакураи-сан, не особенно хотелось делать это.

AS: Ну как сказать?... Вам не кажется, что вступление - это что-то бесконечное? Поэтому, для того, чтобы люди могли выдержать его, я готов работать с любой предложенной идеей, лишь бы она была интересной. Нам приходится каждый раз проходить через одно и то же. Когда мы хотим сделать что-то другое, получается то же самое, а когда мы хотим сделать то же самое, получается что-то другое. Кроме того, несомненно, что все зрители, приходящие посмотреть лайвы, по-разному их воспринимают. Ведь есть те, кто видел это один раз, есть те, кто видел двадцать раз и те, кто пришел впервые. По-моему, это хорошо, когда у людей возникают разные ощущения. Что касается видеоряда, который идет во время вступления, мне сначала объяснили задумку, и я сказал: "Все ясно". Я ведь каждый раз был внутри той штуки, на которую проецировалось изображение......

IM: Значит, вам не было видно, что там проецировалось?

AS: Вовсе нет, было. Я видел это с самого близкого расстояния. С обратной стороны. Это ощущение, не имеющее ничего общего с тем, как видят это все присутствующие. Кроме меня, никто больше не знает, что это за чувство. Но я там не столько к своим ощущениям прислушивался, сколько изо всех сил настраивался на выступление. Например, я думал: "Когда начнется, я должен выровнять дыхание". Но, как бы то ни было, ради того, чтобы много разных людей могли получить разнообразные впечатления, я сделаю все, что угодно. И чтобы никто не мог догадаться, хорошо или плохо мне в этот момент.

IM: В постановке были использованы и видеоряд, и иллюминация, и огненные спецэффекты. Такой способ связать постановку с альбомом предложил человек, ответственный за сцену?

AS: Ну, обычно с сценическим дизайнером общаюсь я, но в этот раз довольно четкое представление о том, как должна выглядеть сцена, было у Имаи. Одним из ключевых слов его видения было модное в этом году слово "этника" *улыбка*. И он предложил использовать огонь.

IM: Ассоциация с туземными народами.

AS: Да. У него родилась концепция, пробуждающая в воображении такие образы, как, например, ветер и пламя. Так что я был очень даже рад. Я только попросил, чтобы что-нибудь из этого использовалось для видеэффектов. Хотя принятие решения по поводу видео для опенинга я оставил на других участников, но относительно видео, сопровождающего песни, у меня сразу, еще в самом начале, появились кое-какие идеи......

IM: Например, заходящее солнце?

AS: Да.

IM: Ветер, огонь, заходящее солнце...... Ведь все это природные субстанции.

AS: В этот раз как-то так получилось. В противовес обычной диджитал- или металл-стилистике - живой огонь, глубина и мягкость.

IM: Иными словами, нечто более естественное, без металлического привкуса и нео-футуристического вижуала...... При этом принцип, лежащий в основе самого альбома, - взгляд на жизнь и смерть, так?

AS: Ну, наверное, тот факт, что такие слова, как "вечернее солнце", слетели у меня с языка совершенно естественно, означает, что такие ассоциации прорастали во мне еще со времен работы над альбомом. Это получилось бессознательно.

IM: Кое-что, что было сразу после окончания выступления, произвело на меня особое впечатление. Когда все энкоры закончились и участники ушли, вдруг зазвучала Makka na Yoru и в зале зажегся свет. Думаю, что это была не фоновая музыка, а часть лайва. Сакураи-сан, это ведь была ваша идея, так?

AS: Да. Это была первая песня лайва, и мне показалось, что такой ход создаст ощущение замкнутого цикла. Более того, это возможность взбодриться на энкоре и...... хоть это не самые удачные слова, но мне хотелось с помощью этой песни разрушить ощущение финала и предустановленной гармонии. Тем фактом, что снова звучит резкий, плотный звук гитар, мне хотелось сказать: "Эй, смотрите, это первая песня!", ну и в то же самое время как бы намекнуть: "Приходите снова!" *улыбка*.

IM: Выходит, я благополучно попался на вашу уловку.

AS: Хахаха!

IM: Нет, правда, всякий раз на этом моменте у меня возникало ощущение следующего раза.

AS: Да. Мне хотелось со всем вниманием отнестись к этому "следующему разу".

IM: Кстати, в первый день в NHK Hall перед началом лайва в качестве фоновой музыки звучали RC Succession, верно?

AS: Кажется, да. Вообще фоновую музыку всегда подбирает Имаи.

IM: С моей стороны бестактно так неожиданно менять тему разговора, но вот, что я подумал. Смерть настигла одного за другим людей еще совсем не старых. Киёширо Имавано, Майкл Джексон и, хоть это и не музыкант, профессиональный борец Митсухару Мисава. Такие события заставили и меня подолгу размышлять о многих вещах. Это как будто совпало с темой memento mori.

AS: Да. Во время работы, у меня была мысль, что единственное, что я могу - на лайвах забыть, хотя бы временно, о смерти, используя возможности своего тела. Вообще в тот период, когда мы делали альбом, я много думал об этом. Впрочем, я всегда об этом думаю. Это вечная тема. Тот факт, что "жизнь и смерть" - это точки соприкосновения всех без исключения людей, несомненен. По правде говоря, когда мы записывали песни для memento mori, друг за другом умерли две мои кошки. Хотя, наверное, нельзя ставить это в один ряд со смертью Майкла Джексона. Все-таки смерть - это то, что отнимает человеческую душу. Во время лайвов я думал: "Все, о чем я размышляю, - это такая мелочь", или "Независимо от того, в порядке мое горло или нет, выходя на сцену, я смогу сделать то, что должен!". Или "Есть и такие люди, кто видит это в последний раз", или "Кто может знать, наступит ли завтрашний день". Знаете, я даже почитывал всякие философские книжки. Например, там написано, что-то вроде того, что в конечном счете все это не особенно важно; что человеческая смерть - это естественное явление; что это пустяк, и что это неизбежно. Когда я начинаю думать в такой манере, мне даже может стать немного легче. Я думал про самого себя: "Неужели я настолько ничтожен?". Получается, что пока шел тур, я просто попусту тратил время *улыбка*.

IM: Начав думать подобным образом, вы начинаете ходить кругами, не находя решения.

AS: Да. Я не нахожу решения, и к тому же мне это интересно, потому что этому нет конца. Если бы это хождение кругами закончилось, у меня ничего бы не осталось.

IM: Если бы вы нашли окончательное решение, могло бы получиться и так, что с завтрашнего дня вам уже не о чем было бы петь?

AS: Да. Именно.

IM: Очень вас прошу, пожалуйста, оставьте поиск. Продолжайте быть таким же "беспокойным", как вы есть *улыбка*.

AS: Не волнуйтесь на этот счет. Я не найду решение. Вернее, такой, как я, не сможет его найти.

IM: Значит ли это, что даже во время того, как вы поете на сцене, у вас порой появляются такие вот мысли?

AS: Да. Но это еще ничего, по сравнению с тем, что было раньше. Когда я был моложе, я от таких мыслей часто просыпался. К тому же, наверное, это прямо сказывалось на моем поведении. Хоть невежливо говорить такое *улыбка*, но сейчас, как бы ярко в мой адрес не сверкали глаза, какими бы громкими не были предназначенные мне аплодисменты и радостные возгласы, я говорю себе: "Соберись! Не думай лишнее!" *улыбка*.

IM: Мне кажется, что теперь ваши душа и тело пришли в согласие.

AS: Может и так. Сейчас все, что я делаю, я делаю в состоянии благодарности.

IM: В заключительный день каждого тура, каждый раз в момент окончания выступления вы благодарите публику словами: "Большое вам спасибо за то, что почтили нас сегодня своим присутствием". Выражаясь предельно просто, - и в принципе усложнять тут нечего, - людей, которые настолько аккуратно произносят слова благодарности, по-моему, совсем немного.

AS: Правда? Ну, потому что на рок-концертах обычно другие слова говорят.

IM: Как по мне, так приятнее, когда концерт заканчивается не чем-нибудь вроде "Сэнк ю!".

AS: Понятно. Но это, наверное, потому, что приветствия сильно влияют на настроение.

IM: Однако, должно быть, трудно быть любезным, произнося слова приветствия в те моменты, когда вы не чувствуете удовлетворения.

AS: Может быть. По-моему, главное, чтобы люди могли понять, что это не заученный текст, а проявление искренних эмоций. Честно говоря, иногда я даже думаю: "ни слова за весь лайв не скажу", - и мне хочется это осуществить.

IM: В таком случае, я хочу это увидеть.

AS: Но слова важны. Если не говорить, то возможно, что никто ничего и не поймет. Если я могу с помощью слов передать что-то, зачем избегать их.

IM: Кстати, совершенно не в тему, но не могу не спросить. Во время тура вы начали отпускать усы и бороду. Это как-то связано с указаниями режиссера и особенностями персонажей?

AS: Нет. Это ведь не то, что вдруг взяло и выросло по требованию в нужный день *улыбка*. А то было бы забавно. Скорее, это что-то, что я пустил на самотек. И не более, чем один из способов, помогающих войти в роль. Заодно с шляпой. Наверное, это даже что-то вроде маски. Как если бы я спрятал свою настоящую личность внутри и на передний план вышла сценическая личность.

IM: Понятно. Вы готовите сиквел к этому туру. Судя по названию, ключевое слово будет "возрождение", правильно?

AS: Да, вроде того *улыбка*.

IM: Создается впечатление, что вы хотите взять от темы "memento mori" все, что только можно.

AS: Похоже на то *улыбка*. Хотя лично мне брать пока нечего, честно говоря...... Мне только еще предстоит думать обо всем этом. Мне всегда хочется ставить себя в неожиданные для себя ситуации. Вот почему я хочу уделять максимум внимания тем идеям, которые подсказала мне в таких условиях интуиция. Но во время турне это состояние становится хроническим. Анализируя то, что я делал в этот раз, я получаю целое комплексное меню пищи для размышления. И с этой точки зрения мне необходимо многое обдумать.

IM: А дальнейшее уже зависит от вашего ментального настроя?

AS: Ну... Да.

IM: Я думаю, что в настоящее время, когда вы нацелились на следующий тур, вы находитесь в состоянии "обнуления", потому что нет незавершенных дел с этого тура. Если бы было что-то неудовлетворительное, это сразу же, в первую очередь стало бы объектом вашего внимания в следующей работе.

AS: Лично у меня есть моменты, которыми я не удовлетворен.

IM: Например, не плохо было бы обсудить состояние слухового монитора *улыбка*.

AS: Хотя это тоже важно, но я имею ввиду, что мне хочется более впечатляющих результатов. Я думаю: "Способен ли я на большее?". Это касается и меня лично, и звука группы. "Способны ли мы на что-то более крышесносное?". Я чувствую нечто подобное постоянно. В турне, когда мы едем в автобусе, время от времени я смотрю видео отработанных лайвов, слушаю аудиозаписи. Кроме того, всегда, даже когда я слушаю чистовую, добротную запись, только что снятую с микшерного пульта, я думаю: "Нельзя это оставлять! Надо сделать лучше!".

IM: Вы и теперь каждый раз так проверяете каждый ваш лайв?

AS: Во-первых, не каждый раз, а во-вторых, себя я не хочу ни видеть, ни слышать *улыбка*. Я бы просто не выдержал, если бы смотрел и слушал записи всех лайвов, которые мы сделали за все это время *улыбка*. Но мне, бывает, хочется свериться с остальными участниками как с командой инструменталистов. Я надеваю наушники, включаю iPOD и слушаю. Но, понимая свою ответственность, я неизбежно начинаю беспокоиться. Так что в автобусе расслабиться я не могу *улыбка*. По правде говоря, мне на самом деле хочется быть смертельно уставшим.

IM: Так вы не сможете сбежать от самокритики.

AS: Да. От открытий типа: "Ну-ка, ну-ка, я тут слажал что ли?!" *улыбка*. Беспощадная правда *улыбка*. Однако нельзя закрывать от этого уши. Ведь я все еще далек от совершенства.

IM: Я думаю, что, например, с точки зрения групп младшего поколения невозможно поверить, что то, что вы делаете на лайвах "далеко от совершенства".

AS: Наверное, я тоже не особенно верил в это, когда мне было 20 или 30 лет.

IM: Когда человеком движет ни на чем не основанная уверенность в себе, ему все ни по чем, правда?

AS: Да. Когда мы были молодыми, мы ничего не понимали. И потому ничего не боялись. Молодость - удивительная пора *улыбка*.

IM: Но зато сейчас вы можете обрисовать то будущее, которое в молодости находилось вне поля зрения. В общем, я хочу сказать, что когда вы собираетесь отправиться в то место, о котором вам ничего не известно, вполне естественно, что вы беспокоитесь.

AS: Да. Мы все беспокойные *улыбка*. Но если бы мы не были такими, то...... Например, когда дело касается нашей следующей работы, я понимаю, что пока еще можно не напрягаться, но при малейшем поводе я начинаю болеть душой. Поэтому и в процессе записи memento mori мне не давал покоя вопрос: "Что я могу сделать?". В конечном счете, я всегда бреду наощупь. Хотя, казалось бы, сколько лет прошло. Я и теперь полагаюсь лишь на свою интуицию.

@темы: Atsushi Sakurai, мои переводы, BUCK-TICK, интервью