читать дальшеOTH: Сегодня была ваша первая за долгое время фотосессия.
TY: Да. Но очень остро ощущался тот факт, что...... [его] нет. Атмосфера была не такой, как обычно.
OTH: Действительно...... Кто бы мог подумать, что такое случится.
TY: Да...... Кажется, это была третья песня основной части в тот день. Я подумал: «Что-то Аччан сегодня лажает». Потом песня закончилась, и я заметил, что его держат люди из стаффа. Когда мы вернулись за кулисы, он сидел на стуле. Выглядело так, будто он разговаривает с людьми из стаффа, поэтому у меня и мысли не было, что состояние критическое. Нам сказали ждать в гримёрке на втором этаже, потому что за кулисами тесно. Через некоторое время мы узнали, что его увезли в больницу на машине скорой помощи.
OTH: Понятно.
TY: Затем пришло распоряжение, чтобы мы возвращались по домам. Я добрался до дома примерно в 9 часов вечера. В районе полночи пришло сообщение от менеджера: «Скончался».
OTH: Что вы подумали, когда услышали это?
TY: Я был ошеломлен. Вместе с тем где-то в голове возникла мысль: «Вот и всё». Ведь все мы постоянно говорили, что если мы лишимся хотя бы одного участника, группа прекратит свое существование, и если не станет вокалиста, к тому же, человека, создающего мировоззрение группы, то мы ничего не сможем сделать.
OTH: Да уж.....
TY: Я и стаффу сказал: «Всё кончено». Затем мы пошли на похороны, а на обратном пути речь зашла о том, чтобы поужинать вчетвером. Мы давно не собирались вот так группой. И когда я посмотрел на Имаи, у него на лице было написано, что он не собирается бросать группу.
OTH: Вы это поняли по его лицу?
TY: Тут нет ничего удивительного. Ведь мы знакомы более 35 лет. Я спросил Имаи: «Ты не собираешься бросать, верно?» Он кивнул и ответил: «Угу». Юта и Хидэ тоже сказали, что не хотят заканчивать вот так. Услышав это, я подумал, что если все трое настроены настолько решительно, то остается только продолжать вчетвером.
OTH: Понятно.
TY: Я заново задумался о том, что лидером и вдохновителем BUCK-TICK был Имаи. Имаи дал группе название. И разве не он как главный композитор определял музыкальное направление группы в первое время? Постепенно выразительная сила Аччана возросла, стало отчетливо видно, что он хочет делать, особенно в последнее время, и он использовал это, чтобы придать своему мировоззрению форму. Но делать так же мы больше не можем. Даже если мы вчетвером будем обводить по его контуру, получится ложь. И если мы возьмем вокалиста на замену, который бы подражал ему, — это тоже не то. В первую очередь, это не примут фаны. А раз так, пусть Имаи сформулирует, что, по его мнению, мы вчетвером можем сделать, чтобы получилось круто. Если лидер скажет: «Делаем так», — я просто последую за ним.
OTH: Но ведь нет ни малейшего представления, что и как делать.
TY: Поэтому, честно говоря, я испытываю жуткое беспокойство. Никогда не думал, что мы будем продолжать работать в группе в такой форме. Но начинается вторая стадия BUCK-TICK............ Только так и остается думать. Я не хочу так думать, но выбора нет.
OTH: Да уж......
TY: Это тяжелое испытание. Для всех. Особенно для Юты...... моего младшего брата, осмелюсь сказать... Он был совершенно раздавлен. Кажется, ему было хуже всех. Он все время плакал. Заперся дома, похудел, совсем ничего не мог есть.
OTH: А вы, Ягами-сан?
TY: Мне грустно. Разве это не само собой разумеется? Грустно, но это значит, что тем, кого бог оставил, он велит что-то сделать. Нельзя все время только хандрить. Даже моя карьера барабанщика началась со смерти моего старшего брата. Бог говорит: «Вам, парни, надо еще немного поработать над собой» [прим. пер.: Толл использует слово 修行 (shugyou), означающее духовную практику для достижения просветления (то же, что «садхана» на санскрите), а также хождение в паломничество; в обыденном смысле — усердные занятия для улучшения знаний и навыков]. Поэтому, несмотря на то, что Аччана больше нет, мы должны показать, что можно действовать и таким образом, мы должны это сделать. И я не хочу бросать дело с таким чувством незавершенности. Ни у кого из нас совершенно нет ощущения, что мы сделали достаточно. Знаете, может быть, мы бы приняли решение прекратить существование группы, если бы мы поговорили группой и убедились, что кто-то из участников физически не может продолжать или потерял интерес к музыке. Но [он] вдруг молча исчез из виду, и поэтому я чувствую себя брошенным на произвол судьбы.
OTH: То есть вы собрались группой и решили продолжать, но что именно будете делать, вы не знаете.
TY: Ну, есть песни, где поет Имаи. Теперь, возможно, Хидэ будет петь...... Я имею в виду, что Хидэ стал очень инициативным. Сет-лист Будокана был основан на его идеях. Возможно, он больше всех переменился. Повторю слова Имаи: мы можем сделать очень много. Мы можем сделать все. Единственное, чего мы не можем, — заменить Аччана.
OTH: Однако (и в Будокане именно так и было) независимо от того, что вас осталось четверо, и что форма изменилась, присутствие Сакураи-сана где-нибудь всегда будет ощущаться.
TY: Это правда. Ведь мы все время были впятером. Сейчас я испытываю пугающе сильное чувство потери. Недавний концерт Bakuchiku Genshou заставил меня ощутить такое давление, какого я не испытывал с тех пор, как появились BUCK-TICK. Поэтому я ошибся (улыбка).
OTH: Что вы думаете о том, что концерт в Будокане принял форму Bakuchiku Genshou?
TY: Я думал, что мы должны что-то сделать. Не ради нас. Ради фанов, которые лишились места, куда можно пойти и выплеснуть свои чувства, и потому испытывавшим беспокойство.
OTH: Трудно ли было синхронизировать вокал и видеозапись и к тому же играть вместе с ними?
TY: Конечно, трудно, но я ни за что не скажу, что не хочу это делать, если это намерены сделать другие участники. Более того, во время лайва звучало МC Аччана. На этом я сломался. Во время представления участников [он] позвал меня: «Барабаны — Толл Ягами!» Тут я расплакался. Я и на репетиции был расклеенный. Поэтому я сбился.
OTH: Но то, что LOVE ME возобновилась после сбоя под взмахи рук зрителей, как будто символизирует ситуацию, когда группа начинает все с самого начала. Это было здóрово.
TY: Мы все четверо говорили во время MC, и это выбило меня из колеи. Я просто пытаюсь оправдаться (улыбка). Когда закончилась Yuriika, я почувствовал некоторое облегчение. Я подумал, что далее будет MC Аччана, и завис, но тут раздался щелчок, и я такой «Вот черт!», но никак не мог попасть (улыбка). Вокал и видео были включены, и не так-то просто под них подстроиться. Я ужасно запаниковал, но роуди с помощью пульта что-то подкрутил, и мы кое-как смогли с этим справиться.
OTH: Что вы почувствовали, когда закончили?
TY: Я почувствовал, что преодолел одно из тяжелых испытаний. Как я только что говорил, мы должны были это сделать. Поэтому ощущения были совсем не такие, как всегда. Это не было обычное «Я это сделал!». Это было чувство облегчения.
OTH: Возможно ли, что музыка, которую в будущем напишет Имаи-сан, будет совершенно отличаться от того, что вы делали раньше?
TY: Да, ведь это BUCK-TICK. Мы играли в разных жанрах. В Six/Nine было чтение стихов (прим. ред.: Loop), и тогдашние критики разнесли нас в пух и прах!
OTH: Вы это не забыли, да? (улыбка)
TY: Дело в том, что это было рано. Но если это сделать, это станет специфической чертой BUCK-TICK. Я уже много раз это говорил, но я уверен, что Аччан меньше чем кто-либо хотел бы, чтобы мы повторяли за ним то, что выражал он. Мы просто будем делать то, что мы считаем самым крутым из всего, что мы можем сделать вчетвером. Абсолютно нормально, если это будет инструментальная музыка или если мелодии будут совершенно другими. Даже если, в крайнем случае, придется петь мне (улыбка).
OTH: Как Питер Крисс из KISS (улыбка).
TY: Если все решат, что это круто, почему нет? Но вряд ли (улыбка).
OTH: То есть, по-вашему, вас по-прежнему ожидает захватывающее будущее?
TY: Да. И еще спасибо фанам! Ведь именно благодаря им мы можем заниматься этим на протяжении 35 лет. И то, что мы имеем возможность вот так выступать, — это судьба нашей группы. Я все еще хотел играть впятером. Я хотел бы быть в группе, даже став еще более дряхлым. Я — тот, кто должен был бы исчезнуть первым. Не смейте умирать раньше меня!..... Грустно думать об этом, но то, что мы пытаемся продолжать, несмотря на смерть Атсуши Сакураи, — тоже судьба BUCK-TICK. Поэтому..... Let it be. Что тут еще сказать?
OTH: Будь что будет.
TY: Поэтому, единственное, что нам остается, — стать другой группой. Второй сезон BUCK-TICK. Участники, создающие звук, а также продюсер и инженер — те же самые люди, поэтому качество звука сильно не изменится, но поскольку не стало вокалиста, звучание будет совсем другим, что бы мы ни делали. Но все равно Аччан там будет. Я в этом уверен. И я, и другие участники не допустим, чтобы тень Аччана исчезла.
OTH: Как вы думаете, мог бы Сакураи-сан как артист сделать в будущем еще больше?
TY: Конечно. Я замечал, что в последние годы выразительная сила Аччана была совершенно потрясающей, и я был уверен, что он станет еще более крутым вокалистом в будущем. Он человек упорного труда. Он занимался тренировкой голоса и стал таким благодаря своему усердию. Он уже совсем не тот человек, каким был во времена нашего дебюта, так? Но его внешность — это природный дар (улыбка).
OTH: Вас попросили присоединиться в связи с тем, что Сакураи-сан, который был драммером, переходит на вокал, поэтому вам хорошо были видны перемены в его усилиях.
TY: Юта похитил меня и привез в Токио (улыбка). Сначала я отказывался. В то время я понятия не имел, умеет Аччан петь или нет, и думал, что он морочит группе голову (улыбка). Просто я никогда не слышал, чтобы драммер становился вокалистом.
OTH: Да уж.
TY: Своим старанием он заставил всех признать его и прорубил себе дорогу в мир, где он мог выразить себя. Альбом 異空-IZORA — просто потрясающий! Никто не смог бы вообразить, что человек, который спел SEXUAL×××××!, создаст такой альбом. Это результат его упорного труда.
OTH: Точно.
TY: В самом деле, я не знаю никого, кто трудился бы так усердно, как он. Он решил жить, взвалив на себя роль вокалиста, и вот так он стал таким...... Кажется, это было лет 10 назад. Я стал делать петли с использованием секвенсора и тому подобных штук. И в тот раз я сказал Аччану: «Аччан, ты тоже был драммером. Было бы прикольно, если бы ты сыграл пару тактов, а я бы сделал петлю, не?» Он тут же меня отбрил: «Не буду». И сказал: «Ани, я больше не драммер». Вот настолько решительно он был настроен быть вокалистом.
OTH: Что вы теперь вспоминаете из тех 35 с лишним лет, что вы провели вместе с Сакураи-саном?
TY: Точнее, что я о нем помню..... Он был добрым человеком. В период инди мы ездили на микроавтобусе до Сикоку, и за рулем поочередно были роуди и Аччан. Несмотря на такую внешность, по своей сути он всегда был парнем из Фудзиоки (улыбка).
OTH: Это правда.
TY: Поэтому он не важничал. Он был внимателен к людям. Эта черта в нем не изменилась. И не могла измениться.
OTH: Хорошо, что вы были впятером до самого конца. Но мне кажется, он все еще хотел продолжать.
TY: Все-таки...... я потому и решил продолжить вчетвером, что думаю, что Аччан наверняка запретил бы мне уходить. Сказал бы: «Никогда не прощу, если ты бросишь группу из-за того, что меня больше нет». Потому что чувство ответственности у него было сильнее, чем у кого-либо. Он ведь говорил это в Будокане, так? То, что он будет там. Я тоже так и подумал. Аччан — очень ответственный, он обязательно придет посмотреть. Поэтому пока существуют BUCK-TICK, он не умрет (улыбка) [прим. пер.: 成仏する (joubutsu) — стать Буддой, умереть просветленным; а также умереть, не оставив после себя сожалений].
OTH: Ягами-сан, вы тоже, пожалуйста, живите как можно дольше и покажите нам, как вы играете на барабанах.
TY: Со мной все будет в порядке. Я единственный в группе, кто ни разу серьезно не болел (улыбка).
TY: Да. Но очень остро ощущался тот факт, что...... [его] нет. Атмосфера была не такой, как обычно.
OTH: Действительно...... Кто бы мог подумать, что такое случится.
TY: Да...... Кажется, это была третья песня основной части в тот день. Я подумал: «Что-то Аччан сегодня лажает». Потом песня закончилась, и я заметил, что его держат люди из стаффа. Когда мы вернулись за кулисы, он сидел на стуле. Выглядело так, будто он разговаривает с людьми из стаффа, поэтому у меня и мысли не было, что состояние критическое. Нам сказали ждать в гримёрке на втором этаже, потому что за кулисами тесно. Через некоторое время мы узнали, что его увезли в больницу на машине скорой помощи.
OTH: Понятно.
TY: Затем пришло распоряжение, чтобы мы возвращались по домам. Я добрался до дома примерно в 9 часов вечера. В районе полночи пришло сообщение от менеджера: «Скончался».
OTH: Что вы подумали, когда услышали это?
TY: Я был ошеломлен. Вместе с тем где-то в голове возникла мысль: «Вот и всё». Ведь все мы постоянно говорили, что если мы лишимся хотя бы одного участника, группа прекратит свое существование, и если не станет вокалиста, к тому же, человека, создающего мировоззрение группы, то мы ничего не сможем сделать.
OTH: Да уж.....
TY: Я и стаффу сказал: «Всё кончено». Затем мы пошли на похороны, а на обратном пути речь зашла о том, чтобы поужинать вчетвером. Мы давно не собирались вот так группой. И когда я посмотрел на Имаи, у него на лице было написано, что он не собирается бросать группу.
OTH: Вы это поняли по его лицу?
TY: Тут нет ничего удивительного. Ведь мы знакомы более 35 лет. Я спросил Имаи: «Ты не собираешься бросать, верно?» Он кивнул и ответил: «Угу». Юта и Хидэ тоже сказали, что не хотят заканчивать вот так. Услышав это, я подумал, что если все трое настроены настолько решительно, то остается только продолжать вчетвером.
OTH: Понятно.
TY: Я заново задумался о том, что лидером и вдохновителем BUCK-TICK был Имаи. Имаи дал группе название. И разве не он как главный композитор определял музыкальное направление группы в первое время? Постепенно выразительная сила Аччана возросла, стало отчетливо видно, что он хочет делать, особенно в последнее время, и он использовал это, чтобы придать своему мировоззрению форму. Но делать так же мы больше не можем. Даже если мы вчетвером будем обводить по его контуру, получится ложь. И если мы возьмем вокалиста на замену, который бы подражал ему, — это тоже не то. В первую очередь, это не примут фаны. А раз так, пусть Имаи сформулирует, что, по его мнению, мы вчетвером можем сделать, чтобы получилось круто. Если лидер скажет: «Делаем так», — я просто последую за ним.
OTH: Но ведь нет ни малейшего представления, что и как делать.
TY: Поэтому, честно говоря, я испытываю жуткое беспокойство. Никогда не думал, что мы будем продолжать работать в группе в такой форме. Но начинается вторая стадия BUCK-TICK............ Только так и остается думать. Я не хочу так думать, но выбора нет.
OTH: Да уж......
TY: Это тяжелое испытание. Для всех. Особенно для Юты...... моего младшего брата, осмелюсь сказать... Он был совершенно раздавлен. Кажется, ему было хуже всех. Он все время плакал. Заперся дома, похудел, совсем ничего не мог есть.
OTH: А вы, Ягами-сан?
TY: Мне грустно. Разве это не само собой разумеется? Грустно, но это значит, что тем, кого бог оставил, он велит что-то сделать. Нельзя все время только хандрить. Даже моя карьера барабанщика началась со смерти моего старшего брата. Бог говорит: «Вам, парни, надо еще немного поработать над собой» [прим. пер.: Толл использует слово 修行 (shugyou), означающее духовную практику для достижения просветления (то же, что «садхана» на санскрите), а также хождение в паломничество; в обыденном смысле — усердные занятия для улучшения знаний и навыков]. Поэтому, несмотря на то, что Аччана больше нет, мы должны показать, что можно действовать и таким образом, мы должны это сделать. И я не хочу бросать дело с таким чувством незавершенности. Ни у кого из нас совершенно нет ощущения, что мы сделали достаточно. Знаете, может быть, мы бы приняли решение прекратить существование группы, если бы мы поговорили группой и убедились, что кто-то из участников физически не может продолжать или потерял интерес к музыке. Но [он] вдруг молча исчез из виду, и поэтому я чувствую себя брошенным на произвол судьбы.
OTH: То есть вы собрались группой и решили продолжать, но что именно будете делать, вы не знаете.
TY: Ну, есть песни, где поет Имаи. Теперь, возможно, Хидэ будет петь...... Я имею в виду, что Хидэ стал очень инициативным. Сет-лист Будокана был основан на его идеях. Возможно, он больше всех переменился. Повторю слова Имаи: мы можем сделать очень много. Мы можем сделать все. Единственное, чего мы не можем, — заменить Аччана.
OTH: Однако (и в Будокане именно так и было) независимо от того, что вас осталось четверо, и что форма изменилась, присутствие Сакураи-сана где-нибудь всегда будет ощущаться.
TY: Это правда. Ведь мы все время были впятером. Сейчас я испытываю пугающе сильное чувство потери. Недавний концерт Bakuchiku Genshou заставил меня ощутить такое давление, какого я не испытывал с тех пор, как появились BUCK-TICK. Поэтому я ошибся (улыбка).
OTH: Что вы думаете о том, что концерт в Будокане принял форму Bakuchiku Genshou?
TY: Я думал, что мы должны что-то сделать. Не ради нас. Ради фанов, которые лишились места, куда можно пойти и выплеснуть свои чувства, и потому испытывавшим беспокойство.
OTH: Трудно ли было синхронизировать вокал и видеозапись и к тому же играть вместе с ними?
TY: Конечно, трудно, но я ни за что не скажу, что не хочу это делать, если это намерены сделать другие участники. Более того, во время лайва звучало МC Аччана. На этом я сломался. Во время представления участников [он] позвал меня: «Барабаны — Толл Ягами!» Тут я расплакался. Я и на репетиции был расклеенный. Поэтому я сбился.
OTH: Но то, что LOVE ME возобновилась после сбоя под взмахи рук зрителей, как будто символизирует ситуацию, когда группа начинает все с самого начала. Это было здóрово.
TY: Мы все четверо говорили во время MC, и это выбило меня из колеи. Я просто пытаюсь оправдаться (улыбка). Когда закончилась Yuriika, я почувствовал некоторое облегчение. Я подумал, что далее будет MC Аччана, и завис, но тут раздался щелчок, и я такой «Вот черт!», но никак не мог попасть (улыбка). Вокал и видео были включены, и не так-то просто под них подстроиться. Я ужасно запаниковал, но роуди с помощью пульта что-то подкрутил, и мы кое-как смогли с этим справиться.
OTH: Что вы почувствовали, когда закончили?
TY: Я почувствовал, что преодолел одно из тяжелых испытаний. Как я только что говорил, мы должны были это сделать. Поэтому ощущения были совсем не такие, как всегда. Это не было обычное «Я это сделал!». Это было чувство облегчения.
OTH: Возможно ли, что музыка, которую в будущем напишет Имаи-сан, будет совершенно отличаться от того, что вы делали раньше?
TY: Да, ведь это BUCK-TICK. Мы играли в разных жанрах. В Six/Nine было чтение стихов (прим. ред.: Loop), и тогдашние критики разнесли нас в пух и прах!
OTH: Вы это не забыли, да? (улыбка)
TY: Дело в том, что это было рано. Но если это сделать, это станет специфической чертой BUCK-TICK. Я уже много раз это говорил, но я уверен, что Аччан меньше чем кто-либо хотел бы, чтобы мы повторяли за ним то, что выражал он. Мы просто будем делать то, что мы считаем самым крутым из всего, что мы можем сделать вчетвером. Абсолютно нормально, если это будет инструментальная музыка или если мелодии будут совершенно другими. Даже если, в крайнем случае, придется петь мне (улыбка).
OTH: Как Питер Крисс из KISS (улыбка).
TY: Если все решат, что это круто, почему нет? Но вряд ли (улыбка).
OTH: То есть, по-вашему, вас по-прежнему ожидает захватывающее будущее?
TY: Да. И еще спасибо фанам! Ведь именно благодаря им мы можем заниматься этим на протяжении 35 лет. И то, что мы имеем возможность вот так выступать, — это судьба нашей группы. Я все еще хотел играть впятером. Я хотел бы быть в группе, даже став еще более дряхлым. Я — тот, кто должен был бы исчезнуть первым. Не смейте умирать раньше меня!..... Грустно думать об этом, но то, что мы пытаемся продолжать, несмотря на смерть Атсуши Сакураи, — тоже судьба BUCK-TICK. Поэтому..... Let it be. Что тут еще сказать?
OTH: Будь что будет.
TY: Поэтому, единственное, что нам остается, — стать другой группой. Второй сезон BUCK-TICK. Участники, создающие звук, а также продюсер и инженер — те же самые люди, поэтому качество звука сильно не изменится, но поскольку не стало вокалиста, звучание будет совсем другим, что бы мы ни делали. Но все равно Аччан там будет. Я в этом уверен. И я, и другие участники не допустим, чтобы тень Аччана исчезла.
OTH: Как вы думаете, мог бы Сакураи-сан как артист сделать в будущем еще больше?
TY: Конечно. Я замечал, что в последние годы выразительная сила Аччана была совершенно потрясающей, и я был уверен, что он станет еще более крутым вокалистом в будущем. Он человек упорного труда. Он занимался тренировкой голоса и стал таким благодаря своему усердию. Он уже совсем не тот человек, каким был во времена нашего дебюта, так? Но его внешность — это природный дар (улыбка).
OTH: Вас попросили присоединиться в связи с тем, что Сакураи-сан, который был драммером, переходит на вокал, поэтому вам хорошо были видны перемены в его усилиях.
TY: Юта похитил меня и привез в Токио (улыбка). Сначала я отказывался. В то время я понятия не имел, умеет Аччан петь или нет, и думал, что он морочит группе голову (улыбка). Просто я никогда не слышал, чтобы драммер становился вокалистом.
OTH: Да уж.
TY: Своим старанием он заставил всех признать его и прорубил себе дорогу в мир, где он мог выразить себя. Альбом 異空-IZORA — просто потрясающий! Никто не смог бы вообразить, что человек, который спел SEXUAL×××××!, создаст такой альбом. Это результат его упорного труда.
OTH: Точно.
TY: В самом деле, я не знаю никого, кто трудился бы так усердно, как он. Он решил жить, взвалив на себя роль вокалиста, и вот так он стал таким...... Кажется, это было лет 10 назад. Я стал делать петли с использованием секвенсора и тому подобных штук. И в тот раз я сказал Аччану: «Аччан, ты тоже был драммером. Было бы прикольно, если бы ты сыграл пару тактов, а я бы сделал петлю, не?» Он тут же меня отбрил: «Не буду». И сказал: «Ани, я больше не драммер». Вот настолько решительно он был настроен быть вокалистом.
OTH: Что вы теперь вспоминаете из тех 35 с лишним лет, что вы провели вместе с Сакураи-саном?
TY: Точнее, что я о нем помню..... Он был добрым человеком. В период инди мы ездили на микроавтобусе до Сикоку, и за рулем поочередно были роуди и Аччан. Несмотря на такую внешность, по своей сути он всегда был парнем из Фудзиоки (улыбка).
OTH: Это правда.
TY: Поэтому он не важничал. Он был внимателен к людям. Эта черта в нем не изменилась. И не могла измениться.
OTH: Хорошо, что вы были впятером до самого конца. Но мне кажется, он все еще хотел продолжать.
TY: Все-таки...... я потому и решил продолжить вчетвером, что думаю, что Аччан наверняка запретил бы мне уходить. Сказал бы: «Никогда не прощу, если ты бросишь группу из-за того, что меня больше нет». Потому что чувство ответственности у него было сильнее, чем у кого-либо. Он ведь говорил это в Будокане, так? То, что он будет там. Я тоже так и подумал. Аччан — очень ответственный, он обязательно придет посмотреть. Поэтому пока существуют BUCK-TICK, он не умрет (улыбка) [прим. пер.: 成仏する (joubutsu) — стать Буддой, умереть просветленным; а также умереть, не оставив после себя сожалений].
OTH: Ягами-сан, вы тоже, пожалуйста, живите как можно дольше и покажите нам, как вы играете на барабанах.
TY: Со мной все будет в порядке. Я единственный в группе, кто ни разу серьезно не болел (улыбка).
@темы: мои переводы, интервью, BUCK-TICK, Atsushi Sakurai, Hidehiko Hoshino, Hisashi Imai, Yutaka Higuchi, Toll Yagami
]
. Это известное выражение из повести Осаму Дадзаи «Знаменосец XX века». Если цитировать Дадзаи более точно, то фраза выглядит так: 生れて、すみません].
